Глава VI ЖИЗНЬ В ПОЛОСЕ ПРИБОЯ
«Когда твой дух весельем преисполнен, ты в голосе ее услышишь радость...» Эти слова, всегда казавшиеся мне прекрасными, прозвучали сейчас удивительно глупо: Брайэнт, вероятно, даже не подозревал о существовании москитов!
«Улыбкою она тебя подарит и даст тебе сознанье красоты..» Черт бы побрал этих колпиц! — мысленно выругался я. «И в горькие твои она проникнет думы, сочувствием смягчит их остроту...» Тут я бухнулся в воду, подняв целый фонтан брызг. Встав и стряхнув с глаз москитов, я продолжал: «Когда же на тебя нахлынут мысли о страшном и последнем часе жизни и пред тобой откроется картина, как в смертной агонии бьется тело, и ты воочию увидишь саван свой, и гробовой покров, и тьму, где без дыханья ты лежишь...» Веки мои так распухли, что я уже не мог раскрыть глаза... «Тогда ты содрогнешься от предчувствий, тоска сожмет рукой железной сердце...» Ну и выбрал же я поэмку! «Но ты скорее выходи на волю под ясно-голубой шатер небес и слушай все, чему природа учит: ведь отовсюду — из глубин воздушных, с земли и с синих вод несется плавно природы тихий голос...» Последние слова я произнес шепотом, потому что с десяток москитов уселись на мои губы и разом вонзили в них жала.
«Немного дней пройдет, и солнце, что видит все, когда обходит землю, тебя, тебя уж больше не найдет нигде на свете — ни в земле холодной...» Почему холодной? Ничего подобного — она горячая, она жжет...
«Нигде на свете — ни в земле холодной, где упокоили твое недавно тело, облив его слезами расставанья, ни в океане бурном — нет, нигде твой облик ныне уж не существует...»
Водная поверхность внезапно засветилась, и это на какой-то момент отвлекло меня: над деревьями всхолила кроваво-красная луна. Сквозь облако москитов, висевшее перед моими распухшими глазами, я разглядел медные отблески луны на листьях. И снова мрачно начал повторять слова поэмы: «Земля, тебя вскормившая, взывает, чтоб ты в нее скорей вернулся и поте-' рял обличье человека...» Никто, не найдет меня, если я свалюсь без сил в это болото. ...«Особую свою закончив жизнь, с природой вновь сольешься воедино и станешь братом ты бесчувственному камню и в прах вернешься...»
Тут память отказала мне, и несколько секунд я неистово молотил москитов, облепивших мою голову. Лицо мое, казалось, вдвое увеличилось в размерах, кожа на вздувшихся губах туго натянулась.. Яд от бесчисленных укусов всасывался в руки, и они онемели. Но я снова овладел собой и продолжал: «И в прах вернешься, чтоб парень деревенский тебя топтал ногами и землю ту, с которой ты смешался, взрывал сохой. Могучий дуб пронзит корнями то, что было оболочкою твоею, Но знай: ты не останешься один и там, где ждет тебя приют и вечный отдых...» Приют и вечный отдых! Чего бы я не дал, чтобы хоть на минутку присесть и отдохнуть! «И более прекрасного жилища никто найти не может...»